Крикливый: «Искусство должно провоцировать, но меня бесит, когда им манипулируют»

04 Апр 2015, 18:47

Главный режиссер «Глобуса» Алексей Крикливый в честь 85-летия театра рассказал Тайге.инфо, почему на его большой сцене и вообще в Новосибирске нет барьеров, а есть одни перспективы, а также посоветовал не вестись на провокации, чтобы не сойти с ума и не растерять творческую отвагу, находясь в осаде.

Тайга.инфо: 85 лет театру — это много или мало, как вы думаете?

— Прилично, очень прилично. Говорят, театр, как организм, существует семь лет, а затем должен как-то меняться, уничтожаться или создаваться заново. Есть какая-то энергия, когда люди собираются и какое-то время существуют, а потом то ли они устают друг от друга, то ли наступает «кризис семейной жизни», и театр должен начать делать что-то заново. А 85 лет — это реально очень прилично, особенно если еще учесть, что МХТ чуть старше, а от него и пошла та модель театра, которая существует сейчас. На самом деле, начало ХХ века подарило очень много всего. Если вдаваться в историю, то понятие «ТЮЗ», которого нет больше нигде в мире, возникло именно тогда. И мы — один из первых театров для молодых зрителей. ТЮЗ пошел из Санкт-Петербурга от Брянцева, который придумал целую политику работы с молодежью и детьми. Были «засланцы» от Брянцева и в Новосибирске. Они приехали, высадились на железнодорожном вокзале и пошли в город. Этот день их спуска, грубо говоря, с поезда, считается началом нашего театра в городе.

И, знаете, есть еще одно прекрасное ощущение — о преемственности! Дай бог здоровья и Зое Федоровне Булгаковой, и Анастасии Васильевне Гаршиной. Одной — сто, другой — девяносто, и они живут, а недавно мы были в гостях у Зои Федоровны, и она показывала фотографии, указывала своим пальчиком в первых людей, она ее на картонку приклеила и написала, как кого зовут... Так что, раз вы спрашиваете, много ли 85 лет, — много!

Тайга.инфо: А вот ваш коллега Иван Орлов говорил, что мало.

— И пусть говорит, его право. И дай ему бог здоровья и нам тоже. Молодой — это же состояние души. Я себе в какой-то момент сообразил такую вещь, что молодежный театр — это не вывеска, а свое мировпечатление. В театре работают такие «монстры», как, например, Тамара Исмаиловна Кочержинская, действующая легенда, а ты думаешь иногда: господи, ну кто из нас старше. Не про года же речь, а про внутреннее состояние. Иногда поедем на гастроли, и ты сидишь такой, устал. А она не устала почему-то, ей интересно увидеть, где, как и что происходит, она очень любопытна. И эти качества, свойственные не уставшему, не утомленному взрослому организму, наблюдаются у наших артистов.

Тут на днях я понял, что я — многодетный отец. У нас на большой сцене премьера — «Король Матиуш», там занято огромное количество детей, студийцев, и я понимаю, что они такие хорошие все. Смотрю на них и вспоминаю, какие они были маленькие... Это я к чему? Это я ни к чему, на самом деле. Просто молодость — это относительное понятие. Если ты молодежный — то ты любопытный, ищущий, интересующийся.

Тайга.инфо: Ну да, какие молодежные СМИ, какие молодежные театры, когда молодые люди — это просто люди.

— Да! И в логике нашего сегодняшнего развития мы по всем документам — театр, ориентированный на работу с детьми и молодежью. Но мы растем, растет наша аудитория, и поэтому у нас в репертуаре есть спектакли для разных возрастных категорий.

Тайга.инфо. Вы здесь в абсолютном соотношении не так давно, а свое первое впечатление, зрительское или уже профессиональное, от «Глобуса» помните? Или это два разных впечатления?

— Абсолютно разные. Я давно сюда впервые попал. Театр меня удивлял постоянно. Первое, с чем мы сталкиваемся — архитектура. Пространство же очень сильно влияет на сознание. Меня потрясла в первый мой приход наша большая сцена. Такой большой сцены нет практически нигде. Она, правда, очень большая. Я уже был студентом ГИТИСа, заезжал в Новосибирск, заходил в театр и «примеривался». И тут я, конечно, опешил, потому что работать с этой сценой очень непросто. Ее нельзя подмять, с ней можно только договариваться. Внимание на этой сцене распределяется не универсальными способами. Когда есть обычная театральная коробочка, то есть и хотя бы какое-то понятие, навык, догадка, как с этим жить.

Когда у тебя полукруг с такой высотой — ты в поле. И сцена хитрая, на ней артист может стать маленькой песчинкой, это реально полигон, сложнее сцена только в театре Советской (ныне — Российской) армии, там вообще танки по сцене ездили. У нас до этого не доходило, но из-за этого размаха я сначала волновался, а потом понял, как пространство влияет на сознание. Вот ты смотришь вперед, и твой взгляд утыкается в стену. А когда глаз летит, и ему не на что наткнуться, ты становишься легким и свободным. У тебя нет барьеров — одна перспектива. Это я заметил, еще когда не жил в Новосибирске, а просто приехал посмотреть. Как будто сам город провоцирует тебя смотреть вдаль. Внутренне в тот момент город снимал барьеры.

Тайга.инфо: Ого. А сейчас впечатление от города такое, как будто ты все время должен выкапываться из снега, причем в прямом и переносном смысле.

— Много снега, много хлеба (смеется). В Сибири живем.

Тайга.инфо: Это если в прямом смысле...

— Понял. Бывает, что весна наступает.
Тайга.инфо. А малая сцена как вам?

— Это место, как говорят, намоленное. В театре без таких вещей вообще не обходится. Есть ощущение, что она тебя прямо питает, что оттуда что-то исходит. Без волшебств, но так и есть. На нашей малой сцене происходила масса шедевров, и она всё время помогает.

Тайга.инфо: И вообще, некоторые говорят, что на малой сцене «Глобуса» происходит всё самое лучшее в театральном Новосибирске. Есть такое мнение.

— Приятно это слышать. Так сложилось органически. Не хочется делить малую и большую сцены, но у малой есть свой репертуар, который, в принципе, может быть отдельным театром. Большая сцена — это разумный способ заработать деньги на существование. А малую мы сознательно отдаем на развитие.

Тайга.инфо: Но билетов на малую сцену никогда не купишь, только сильно заранее. Попробуйте просто так — захотел и пошел — попасть на «Крейцерову сонату».

— Это невозможно, я это знаю, и это тоже очень приятно. Мы на днях запустили в продажу май, даже только половину, а сегодня я узнал, что он уже продан, билетов осталось очень мало. Это хорошо.

Тайга.инфо: В начале сезона вы сказали, что в этом году уделите особое внимание бэби-театру, и первым опытом, если я правильно понимаю, стал новогодний спектакль по «Синей птице». Конференция по детскому театру тоже получилась занятная. Как вам кажется, получается уже что-то в этом направлении?

—Это длинный процесс. Все хотят сейчас, но для того, чтобы что-то случилось в реальности, должно пройти не менее полугода. Мы попробовали с «бэбиками» на Новый год — была такая лазейка. И я понимаю, что это востребованный сегмент дитячьего развития, и уверен, что мы будем это делать. Я безумно рад, что у наших девчонок родилась идея этого семинара из идеи о сотрудничестве с разными нетеатральными людьми. Я рад, что у них есть рабочие инициативы — в театре не ты один что-то сочиняешь. На этой конференции было очень много полезного, а после состоялась встреча с учителями. Мы работаем в некотором отрыве от них, несмотря на то, что у нас полные залы. Но качественного взаимодействия со школой не существует, школа живет своей жизнью, театр — своей, иногда они соприкасаются в режиме спектакля, но друг друга не понимают. И мне было очень любопытно понять энергию сегодняшней школы. Потому что это же наш будущий зритель, а кто его знает.

Тайга.инфо: Вот да, объясниться, на каком языке вы рассказываете им свои истории, было бы здорово. Представляю себе девятиклассников на «Онегине» Кулябина.

— Знаете, всё очень зависит от людей-проводников, и надо воспитывать проводников. Вернее, они, может быть, воспитанные, просто мы их не знаем, и с ними надо уметь договариваться. Я почему-то думаю, что если бы я был в девятом классе и посмотрел «Онегина» в «Красном факеле», я был бы только счастлив.

Тайга.инфо: Я бы тоже была счастлива, но не уверена насчет учительницы и ее счастья, это должна быть какая-то специально подготовленная учительница.

— Видите, как получается: есть не только «Тангейзер» и «Онегин», но и масса других театральных форм, которые тоже отметаются. Мы же прекрасно понимаем, что взрослые, отправляя детей в театр, идут по своим старым представлениям: в спектакле наряды надо нарядить, костюмы. Это всё, конечно, возможно. Но на этом семинаре по детскому театру я говорил, что меня потрясает опыт Литвы — это маленькая, но очень театральная страна, которая породила огромное количество гениев. Там развитие человека, как зрителя, готового воспринимать художественное, начинается с года. Маленького человека приносят в особое пространство, атмосферу, где с ним что-то происходит, постепенно с 15 минут сеансы увеличиваются до тридцати, появляется куколка, потом музыка добавляется, а потом дети уже готовы и театральные формы посложнее воспринимать, а потом и «слышать, как трава растет». Плюс идет мощный синтез искусств, соединение музыкальной и музейной истории и так далее.

Понятно, что Литва — страна маленькая, там немножечко всё проще, но кто нам мешает сделать тут свою маленькую Литву. В чем мы можем быть сильны, там и стараемся наращивать мускулы.

Тайга.инфо: Мне как родителю очень сложно выбрать детский спектакль, чтобы он был интересно и моему 4-летнему сыну, и мне, и он не был балаганом с аниматорами.

— А это самый-самый сложный возраст. Не хочу сейчас лишних обещаний давать. Бог даст, всё будет. Это страшно важно и интересно, потому что когда ты начинаешь думать о маленьком ребенке, ты думаешь и о нем, и его будущем, и о том, что в него попадет, каким бы ты хотел его увидеть, что с ним в итоге случится лет через 15–20. Я же понимаю, что мои детские художественные впечатления меня до сих пор питают, сидят во мне.
Тайга.инфо: На молодежном театральном фестивале имени Золотухина в Барнауле руководитель Школы театрального лидера Елена Ковальская много говорила про социальную роль театра, рассказала про проект ClassAct в Красноярском ТЮЗе, в котором вы тоже участвовали, и про то, как люди театра могут не просто создавать продукт — спектакль, но и по-настоящему менять общество к лучшему. Можно ли ожидать, что нечто подобное будет сделано в Новосибирске и конкретно — в «Глобусе»? Есть ли здесь такие возможности?

— Возможности будут, поэтому я сейчас и стараюсь понемножку, условно, выходить из театра и приводить сюда других людей. Кроме ClassAct есть еще другие штуки, и я бы очень хотел их здесь. Но ClassAct — очень дорогой проект, хоть и кажется почти волонтерским.

Тайга.инфо: А с началом сезона все новосибирские театры затянули пояса. Не то чтобы начали делать спектакли на коленках, но...

— У нас не получается на коленках. Вот «Король Матиуш» — вроде как спектакль для детей, на пару часов, а по сцене ходит 50 человек: дети, подростки, взрослые артисты — все одеты и обуты и иногда даже переодеваются.

Тайга.инфо: А меценаты в сторону театра не движутся?

— Сколько себя помню, только в девяностых годах было такое движение, а сейчас есть жесты от разных компаний, направленные на сотрудничество. Нам грех жаловаться, у нас есть партнеры, к которым мы безумно уважительно относимся, потому что кто-то дает краски, кто-то — дерево, кто-то — скидку, мы их печатаем в репертуаре, на стендах своих, потому что есть взаимный обмен, и они нам помогают. Но крупных меценатов у нас нет, да и ни у кого нет кроме больших московских театров.

Тайга.инфо: Смена руководства повлияла на работу труппы?

— Она, конечно, не прошла незамеченной. Татьяна Николаевна (Людмилина, экс-директор «Глобуса», нынешний директор новосибирской филармонии — прим. Тайги.инфо) пользовалась абсолютным авторитетом в труппе и службах, организовала многие процессы, и благодаря ее воле я оказался и прижился здесь. Но поймите правильно: чем мне нравится наш театр — из него люди если куда-то и уходят, то не насовсем. Все всегда очень рады видеть Татьяну Николаевну, и она, надеюсь, рада возвращаться сюда. Мы встречаемся, кофе можем попить, нет ощущения, что мы вычеркнули друг друга из жизни, и ее нет с нами.

Тайга.инфо: Она то же самое говорит.

— Но я и об этой перемене ничего дурного сказать не могу. С Еленой Владимировной [Алябьевой] немножко по-другому, но, что важно — в этом театре людей, которые хотят, чтобы он был хороший, больше, чем тех, кто хочет, чтобы он провалился в тартарары. Нормальных людей, мне кажется, больше.

Тайга.инфо: Хочется тут, среди нормальных людей, сесть и сидеть.

— Да и сидите.

Тайга.инфо: Нет, серьезно, приходишь в «Глобус», как в какой-то мирок, из которого не хочется уходить, и это даже тревожно, потому что за его стенами совсем не так хорошо. Вам вот не кажется, что вы здесь прячетесь?

— Мы тут не то чтобы прячемся... По большому счету, я сейчас очень пафосно скажу, мы сами себе и создаем этот мир. Не хочу говорить слов «осада» и что-то вроде этого. Но факты же просты: мы целый день видим друг друга и потом нам не влом пойти куда-то и выпить пива или есть какую-то еду вместе до какого-то времени, когда уже точно надо ложиться спать или даже уже вставать. Да, мы тоже живем в этом городе, на этой планете и прекрасно понимаем, что и где происходит. Конечно, театр — это отдельный город, но он не может быть не связан с тем, что случается за его стенами, на улице. Иногда ты видишь, что один спектакль идет себе лет пять, а потом — ба-бац! — и становится дико современным. Был интересный перевертыш со спектаклем «Дни Турбиных». Он вышел, пошел, внимание публики поменялось с премьерного на репертуарное, а года полтора назад оказалось, что мы его играем как какой-то...

Тайга.инфо: Манифест?

— Ну, и в этот момент и артисты другие становятся, и публика в зале другая, и плачут люди.

Тайга.инфо: А какие еще вызовы времени вы сейчас чувствуете, на которые можно было ответить спектаклем, давануть, так сказать?

— Я думаю, что не надо бежать и давить, мы же не телевидение, чтобы так реагировать. Предлагая художественное произведение, которое нас греет, мы хотим, чтобы человек сам испытал некое впечатление. Как бы объяснить? Ну, вот как с «Днями Турбиных» — сегодня вот так звучит тема Родины в пьесе, написанной Булгаковым сто лет назад. Слова те же самые, но спектакль не может быть выложен из контекста, который я слышу на улице, в трамвае, в новостях. И наша задача — не фиксировать то, что сейчас происходит, а дать подушку безопасности для человеческого сознания: что не надо застревать в этом, что у тебя есть право выбора, свое мнение, что ты человек и должен им остаться.
Тайга.инфо: Если бы вы могли сделать подарок театру, как любимому человеку, что бы это было?

— Я перестал в последнее время дарить подарки. А то дарю что-то бессмысленное и не ко времени. Единственное, что я, Леша, могу сделать — это спектакль. Понятно, что я не буду делать это с холодным сердцем, но что получится, никто же не знает.

Тайга.инфо: Театральный критик Дина Годер, анализируя заявки от молодых критиков, желающих учиться в Школе культурной журналистики, написала, что в 2015 году «вдруг „театральных“ много и они хорошие, театр становится важным искусством». Чувствуете ли вы, что театр становится «важным искусством», находясь внутри театра?

— Находясь внутри театра, я чувствую, что это важное искусство. Собственно, я всегда считал его таковым. Может быть, сейчас меняется немножко фаза, и театр становится более активным: время у нас очень интересное, и, несмотря ни на что, требует отклика. Поймите правильно: не фиксации, а отклика. Когда человек ходит в театр, он испытывает, хочу на это надеяться, какую-то потребность в интеллектуальных, «размышлительных», сегодняшних впечатлениях. Но вообще любое подлинное, искреннее проявление художественного может стать событием. Собственно, так всегда и было: будь то спектакль, кинофильм, выступление музыкантов или книга. Однако меня беспокоит, когда искусство становится предметом «разборок», поводом для выяснения каких-то других отношений. Искусство должно провоцировать, но когда им, искусством, манипулируют, втягивают в чужую игру, меня это бесит.

Тайга.инфо: Работать свою работу сейчас многим театральным режиссерам, артистам и всем причастным трудно, потому что, оказывается, какой бы безграничной ни была твоя внутренняя творческая свобода, обязательно найдутся силы, которые попытаются ее ограничить снаружи. Что бы вы посоветовали людям театра и всем взволнованным судьбой «Тангейзера» и «Песен о Родине», чтобы, с одной стороны, не сойти с ума и не пуститься в обличительный антиклерикальный пафос, а с другой стороны — не растерять отвагу и волю к творчеству?

— Очень хороший вопрос. Я тоже ведь пребываю в таком самочувствии, когда очень хочется делать свою работу и очень тяжело ее делать, хотя бы потому, что я нахожусь рядом с ситуацией и ее как-то проживаю и переживаю. Наверное, вопрос тут стоит даже так: что бы я себе посоветовал? Нужно как-то себя остановить, «охладить», сказать себе, что, во-первых, надо делать свою работу. Во-вторых, очень сложно сейчас понять, где правда, где неправда. Я бы посоветовал себе отключить фейсбук на два дня, удалить все эти приложения, чтобы хоть как-то прийти в себя, восстановиться. Но, к сожалению, не могу себе этого позволить.

Я однажды говорил, что, когда ты разбираешь художественное произведение, ты должен ответить на вопрос, что является «исходным событием», с чего все началось и откуда рождается энергия. Иногда «с чего все началось» и «откуда рождается энергия» совершенно не связаны с теми последствиями, которые порождаются. Не знаю я, насколько энергия активиста может быть «точкой отсчета». Начиная анализировать простой механикой театральной, я думаю о том, что Господь Бог, конечно, в силах перестраивать человеческое сознание, но такого деструктива от него исходить не может, и, наверное, есть в этом всем что-то еще. Конечно, разбирая эту ситуацию, еще больше в нее погружаешься. Но надо отдавать себе в этом отчет и делать выводы.

Очень много провокаций, на которые людей «разводят» с разных сторон, и сложно отделить одну провокацию от другой и сохранить себя в этой ситуации. Поэтому надо спрашивать себя: а не провокация ли это? Что от тебя на самом деле хотят, когда пишут эту статью или пост, когда ты вдруг попадаешь в сеть комментариев? На самом деле, мы переживаем сейчас очень любопытный момент: мы ведь не общаемся толком с людьми вживую, мы в основном общаемся в сети. И вся энергия, которая при этом существует, — сетевая. И почему-то нас мало хватает на то, чтобы выразить там, в сети, мысль до конца, хотя бы войти в диалог. Сейчас все говорят это слово, «диалог», все им хвастаются, и никто в итоге в диалог толком и не входит.

Тайга.инфо: 5 апреля новосибирцы собираются на митинг за свободу творчества, посвященный не столько отдельным спектаклям, сколько противостоянию цензуре в целом. Близки ли вам их посылы и площадная риторика и допускаете ли вы свое участие в этом митинге?

— Мне очень близки посылы. Не близка, может быть, форма митинга, форма выхода на улицу — у меня с детства к этому отторжение. Но 5 апреля я буду, я приду.

Тайга.инфо: Дмитрий Егоров рассказал, что все решения о судьбе спектакля «Песни о Родине» режиссеры-постановщики и Анастасия Журавлева принимали вместе. Это кажется мне особенно ценным, потому что сейчас внутри лагеря, условно говоря, противников мракобесия, нет согласия, люди готовы отстаивать свои эстетические и творческие убеждения, не думая, что завтра эти, извините, частности не будут иметь никакого значения. Вы чувствуете поддержку коллег по цеху, или сейчас каждый сам за себя, и мужества можно требовать только от самих себя?

— Это вопрос очень мучительный. Подобные ситуации удивительно проявляют людей и характеры. Я думаю, что мужества можно требовать только от самого себя, ты должен решать вопросы сам. Но обязательно нужно стараться друг друга обогреть и поддержать, даже на расстоянии, и хоть одно дружеское слово бывает очень приятно. И нужно брать друзей и встречаться.

Беседовала Маргарита Логинова

Фото Анастасии Кораблевой